Через несколько десятилетий после открытия Lepois выдающийся знаток нейроанатомии Thomas Willis сформулировал теорию мозгового происхождения истерии, но одновременно не исключал возможность «маточной» этиологии. Он обнаружил истерические симптомы и у мужчин, хотя женщины, по его мнению, были более подвержены этому заболеванию вследствие более слабой конституции. На основании вскрытия трупов Willis считал, что источник истерии находится «в пределах головы» [Veith, 1965], так как в матке посмертно не обнаруживается никаких патологических изменений. К сожалению, правильные эмпирические наблюдения смешаны у него с иррациональными идеями о влиянии «животных духов» на передние части мозга (истерические судорожные припадки) и средние отделы (приступы эпилепсии). Склонность к судорогам якобы переносили межреберные и блуждающий нервы к внутренностям и грудной клетке. Willis пытался интерпретировать методы лечения, применявшиеся в древности, в соответствии со своими неврологическими теориями. Типично истерическим феноменом он признавал тенденцию к «абсурдным измышлениям» [Lisfranc, 1966], описанную затем в литературе под названием «псевдология».

Существенный вклад в развитие взглядов на истерию внес Thomas Sydenham. Он отвергал «маточную» и гуморальную этиологию и, обратив внимание на сопутствующие этим расстройствам эмоциональные переживания, «волнения», предположил психическую обусловленность истерии [Sauri, 1975]. Он отмечал не только «хамелеоноподобную» изменчивость и многообразие симптомов, но также и эмоциональную неуравновешенность и полярность чувств этого типа больных [«они неумеренно любят тех, кого скоро будут неразумно ненавидеть»; Veith, 1965, с. 142]. Sydenham подчеркивал тот факт, что больные истерией соматически здоровы. В патогенезе истерии он различал влияние отдаленных (внезапные взрывы сильных эмоций) и непосредственных («животные духи») причин. В свою очередь отсутствие равновесия между телом и разумом вызывало расстройства в той части тела, которая оказывалась в данный момент наиболее слабой. Несомненными признаками истерии он считал учащенное мочеиспускание и болевые симптомы, особенно боли в спине (в числе прочих он описал истерическую зубную боль). Он утверждал, что истерия проявляется также и у мужчин, назвав ее ипохондрией (современное значение этого термина Falret определил только в 1822 г.). В отличие от терапевтических методов Sydenham, которые были основаны на приеме слабительных и кровопусканиях, его взгляды на этиологию истерии не были признаны. Целью лечебных мероприятий было «укрепление и очищение крови», так как истерия приводила к накоплению «гнилостных жидкостей», повреждающих органы, функцией которых являлось выделение из крови всех «нечистот» [Sauri, 1975].

Болезнью «нервов» считал истерию Robert Whytt, шотландский физиолог. У некоторых лиц, нервы которых обладают «необычной чувствительностью» [Veith, 1965], при истерии нарушаются различные телесные функции благодаря связи нервов со всеми органами. Истерические симптомы проявляются чаще и в более резкой форме у женщин, чем у мужчин. В том же трактате 1764 г. он описывает влияние сильных эмоциональных переживаний на возникновение припадков истерических судорог или обмороков. Там же описано «перенесение» симптомов заболевания от одного лица к другому путем «сочувствования» между их нервными системами [Veith, 1965]. Он детально изложил богатую клиническую картину истерии, причем впервые описал каталепсию, приступы кашля, прожорливость, которую назвал «собачьей прожорливостью». В терапевтических рекомендациях его взгляды не отличались от взглядов Sydenham, исключая частое назначение опиума (о привыкании к нему он не знал).

Тормозящее влияние на развитие взглядов на истерию оказали в то время работы William Cullen. Исследования эпилепсии привели его к выводу, что она вызвана расширением кровеносных сосудов мозга, а в связи с этим он утверждал по аналогии, что истерия обусловлена «набуханием» сосудов половых органов. Истерические симптомы он связывал также с нарушениями менструального цикла и заболеваниями яичников и с патологически усиленным половым влечением (подобно de Sauvages, он назвал эту форму hysteria libidinosa). По мнению Cullen, все болезни можно свести к нарушениям функции нервной системы, проявляющимся повышением или снижением «тонуса». Все нервные расстройства, характеризующиеся спазмами или атонией, в том числе истерию, он определял общим термином «невроз» (1776).

Всеобщим признанием в тот период пользовалась теория «паров», разрабатываемая не только английскими, но и французскими врачами, в том числе Pierre Pomme и Joseph Raulin. Raulin наравне с термином «истерия» использовал понятия «пары» и «парообразные нарушения», хотя и отвергал первоначальное значение этого понятия (т. е. «пары» как выделения больной матки, которые, проникая в верхние части организма, якобы вызывали разнообразные соматические истерические симптомы) [Veith, 1965]. Так же как Gullen, Raulin считал, что истерические симптомы проявляются чаще у женщин, чем у мужчин, что было связано со все той же пресловутой женской впечатлительностью, чувствительностью. Но воображение играет важную роль и у мужчин, и это несколько раньше подметил Thomas Bartholin, опубликовавший описание случая заболевания у мужчины, страдавшего от «колик в животе в то время, когда его жена мучилась родовыми болями» [Veith, 1965]. Raulin также писал о «заразительности» истерии, что иллюстрировал случаями коллективных припадков резкой икоты, охватившей 5 женщин.

Пионер психосоматической медицины, итальянский физиолог Giorgio Baglivi выдвинул концепцию эмоциональной детерминированности истерии. Насколько Sydenham считал эмоциональные переживания сопутствующими развитию истерических симптомов, настолько Baglivi полагал эмоции единственной причиной истерии, признав ее душевной болезнью. Он первым описал (1696) механизм развития массовой истерии на основании явлений воображения, внушения и подражания. Он подчеркивал, что эмоционально неуравновешенные лица более подвержены различным заболеваниям, особенно истерии. Baglivi полагал, что легкая жизнь, излишнее подчинение своим прихотям и пресыщение могут приводить к истерическим расстройствам. Поэтому для устранения изнеженности, физической слабости он рекомендовал диету, ванны, физические упражнения, охоту и т. п. Прямо противоположные советы давал современник Baglivi американский пастор Cotton Mather. Он считал необходимым полный покой (отсутствие физических и психических усилий) для того, чтобы укрепить силу Нишмат-Хайим («дыхание жизни») — гипотетическую субстанцию, присутствующую, по его мнению, у всех людей.

Предприняв попытку классификации болезней по их клинической картине, Fran

Американский психиатр Benjamin Rush, представитель психосоматической ориентации, обратил внимание на факт, что истерия постепенно становится символом социального расслоения, так как проявляется у лиц благородного происхождения, не занимающихся трудом, и не возникает среди низших слоев общества, представители которых вынуждены выполнять тяжелую физическую работу, к тому же время и окружение не позволяют им «предаваться истерическим расстройствам» [Veith, 1965, с. 174]. Аналогичные наблюдения приведены Rabelais, Burton, Baglivi, позднее Lieutaud. Rush, кроме того, обнаружил, что многие субъекты с истерическими расстройствами и слабым телосложением возвращались к полному физическому и психическому здоровью благодаря перемене занятий, места и условий жизни, к которым их принуждала, например, война.

Новый взгляд на проявления массовой истерии высказал Herman Boerhaave, оказывавший помощь во время эпидемических приступов судорог среди воспитанников сиротского приюта. Он поместил в каждой комнате котлы, в которых раскалил железные крючки, а затем объявил, что каждому ребенку, у которого возникнет еще один припадок судорог, этим крючком выжгут клеймо до самой кости. После этого заявления приступы массовой истерии сразу прекратились. Boerhaave видел причину массовой истерии в тяжелых материальных условиях, строгой дисциплине и системе ограничений, типичных для монастырей и приютов [Stam, 1975].