Большинство больных с выраженным синдромом, отчуждения высказывают жалобы по поводу своеобразных нарушений эмоциональных переживаний: они говорят о потере чувства удовольствия в актах восприятия и мышления, о снижении этических чувств и чувства любви к родным. Иногда говорят, что чувства есть, но они чуждые и непонятные для них; чаще всего это состояние безотчетной тревога, беспокойства и страха. Поэтому вполне естественно, что ряд авторов, подобно сенсуалистам, подхватил этот признак, искусственно вырвав из общей картины заболевания, и превратил его в центральную проблему деперсонализации.
Наиболее видным представителем эмоциональной теории является психолог Эстеррейх, который в 1906 году написал монографию «Отчуждение мира восприятий и деперсонализация при психастении». В работе автор приводит взгляды Вундта, Липпса и Фохта о том, что чувства и ощущения противостоят друг Другу как ясно отличающиеся группы психических феноменов. Их нормальное соотношение друг к другу заключается в том, что все ощущения сопровождаются чувственным тоном.
Чувства, которые сопровождают акт ощущения, бывают двоякого рода: ощущаемое чувство и вторичное — ассоциативное чувство. По этому поводу Фохт говорит, что каждое интеллектуальное явление имеет первичный чувственный тон; с этим первичным тоном может ассоциироваться и вторичный. Ассоциация чувственного тона наступает всегда через ассоциацию соответствующих чувственно окрашенных интеллектуальных явлений. В дальнейшем чувственный тон отдельных явлений растворяется в одном общем чувстве.
Эстеррейх приводит ряд своих и чужих примеров, в которых описываются жалобы больных на потерю чувственного тона. Так, один больной говорит, что предметы, которые он видит, больше его не трогают; другой говорит, что потерял все чувства к людям, которые воспринимаются им как вещи, как машины. Некоторые больные пытаются путем усиления раздражителей простых ощущений вызвать приятное чувство. Так, один больной (Шустера) клал в стакан 15 кусков сахара, думая, что увеличивая сладость, он сможет снова создать то приятное чувство, которое испытывается от сладкого чая.
В своих выводах автор утверждает, что основной причиной отчуждения мира представлений у психастеников является то, что эмоциональные составные части процесса восприятий испытывают резкое торможение. Чувство отчуждения ничто иное как интеллектуальное выражение этого расстройства. Однако психастеники не имеют никаких параноидных идей; они не говорят, что мир действительно изменился, они имеют только чувство, «как будто изменилось «я», как будто изменился мир—и в то же время хорошо оценивают, что в действительности этого нет. В интеллектуальном отношении у них никаких нарушений нет. Автор приводит историю болезни одного больного, который в период заболевания написал диссертационную работу.
Следует упомянуть ряд авторов, которые, хотя и не считают эмоциональные расстройства основой синдрома отчуждения, однако признают наличие явного их нарушения. Так, например, ДАллонне считает, что в основе эмоциональных переживаний лежат висцеральные ощущения. Так как при деперсонализации в первую очередь поражаются эти ощущения в форме висцеральной кинестезии, то вполне понятно, что эмоциональные чувства хотя и вторично, но все же нарушаются.
Ферстер также признает, что недостаток чувственного тона ведет к отчуждению, но не признает его основной причиной. Дюга и Мутье в своих работах также констатируют у больных переживания без аффектов, говорят о снижении психической активности со снижением эмотивности, апатии; однако в основе деперсонализации они ищут снижение душевного синтеза и психический автоматизм.
Юлиусбургер находит в переживаниях деперсонализации диссоциацию между «идео-психе» и «тимо-психе» вследствие расстройства органического чувства и чувства действия, которые, по его мнению, принадлежат не только к действиям, но и сопровождают представления. Перейдем к изложению теории Леви. Автор пытается раскрыть природу явлений психического отчуждения с помощью общего «чувства психической деятельности». Чувство это он обозначает как «чувство действия». Это общее «чувство» дает сознание реальности, гарантирует действительность объекта, дает суждениям уверенность и достоверность, полноту, гарантирует существование нашего тела (т. е. чувство реальности тела) и доказывает, что наши действия исходят от нас и делаются нами. Причем это «чувство действия» распространяется на все психические функции. В области восприятий оно выступает как «чувство восприятия», оно доставляет нам сознание реальности предмета и сознание того, что это мы видим, мы слышим и т. д. В области воспоминаний оно выступает как «чувство репродукции». В области мышления это чувство выступает как «чувство мышления», которое говорит нам о том, что мысли являются моими, производятся также мной». В области действий оно выражается в виде «чувства импульса», которое характеризует движение, как мое движение и производимое мною. В области телесных ощущений чувство действия проявляется как «чувство перцепции»: это витальное чувство является носителем достоверности нашего тела — это мое тело, а не чужое. Наконец, в области чувств оно выступает как чувство, которое вызывает самочувствие и создает его полнозвучность.
«Чувство действия», по Леви, существенно отличается от чувства удовольствия и неудовольствия, от органических ощущений, от аффектов благодаря тому, что «чувство действия» направлено не на содержание, а на процесс психического действия. Отсутствие «чувства действия» не означает общего торможения чувств.
Таким образом, Леви утверждает, что каждый процесс в сознании обладает своим специальным «чувством действия». Поэтому потеря различных видов «чувства действия» может привести больных к утверждению, что они не думают, не имеют никаких мыслей, не чувствуют своего тела и сомневаются & своем существовании. Короче, потеря «чувства действия» приводит к — переживанию отчуждения.
При других патологических случаях частичные нарушения «чувства действия» могут вызвать аутохтонные мысли, одержимость, звучание мыслей, двойное мышление и т. д. Такова теория Леви.
Наконец, Е. Штерринг, много работавший над проблемой деперсонализации, одной из причин возникновения состояния отчуждения считает расстройство «чувства активности»: больные чувствуют себя автоматами, у них отсутствует чувство активности и волевого «я». Все перечисленные теории Эстеррейха, Леви, Штерринга, несомненно, базируются на феноменологических взглядах Липпса, который полагает, что все чувства являются чувством «я», причем они обосновывают наше я.