Разновидности субъективистской психологии — психология духа, акционная, антропологическая, структурная и психоаналитическая — в основном базируются на неокантианских и махистских концепциях Гуссерля, Пфендера, Липпса и др. В центре внимания этой психологии находится психология устремлений, или актов, так называемая феноменология. Интуитивная феноменология, поучению Гуссерля, обнимает собой не душевное содержание, не духовные объекты и явления, а лишь стремление сделать доступным созерцанию душевную активность в мышлении и восприятии.

В психиатрии феноменолог путем «вживания»-, «вчувствования» проникает в значение речевых высказываний больного. С помощью переживаний он созерцает душу больного.

Ясперс в своей книге «Общая психопатология», пользующейся большой популярностью, проводит феноменологические воззрения наиболее полно. Автор ставит различие между категорией «понимания» и «объяснения». У него понимание соответствует феноменологической интуиции. Мы, например, понимаем гнев оскорбленного человека, плач побитого ребенка или же ревность обманутой жены. Причем это понимание не подчинено категории причинности. Объяснение означает объективное обнаружение связей и закономерностей: содержит элементы причинности и совершается с помощью теорий и предположений.

Сознание «я», по Ясперсу, имеется в наличии при всех психических процессах. При всякой психической жизни оно открывает ноту активности. Из психических проявлений, будь то восприятие, телесное ощущение, представление, мысль, чувство, — все получает особый тон «моего личного»; —это и есть персонализация. Если же психические элементы появляются в сознании не как мои, а как чуждые, автоматичные, то эти феномены именуются деперсонализацией. Сюда относится: отчужденность восприятий, потеря нормального ощущения собственного тела, неспособность к представлениям и воспоминаниям, заторможенность чувств, сознание автоматизма в волевых процессах Все эти явления Ясперс называет также сознанием потери чувства «я».

Деперсонализация выступает в различных формах проявления. При легких формах больные становятся сами себе чужими, чувствуют себя изменившимися, красочно говорят о сумеречном состоянии, нарушении реальности окружающего и своей личности. При более резкой форме отчуждения больные утверждают, что они уже не существуют, они мертвы, как машина, автомат, «я» исчезло, они превратились в ничто. Если это расщепление сознания продолжается, то возникает переживание удвоения личности. Здесь «я» переживает себя удвоенным; оба ряда явлений протекают самостоятельно, но «я» знает их оба.

Наконец, возникают такие значительные нарушения сознания, что больные перестают себя противопоставлять внешнему миру и идентифицируют себя с внешним миром Например, наблюдая как выбивают ковер, больной говорит: «Почему ты меня бьешь?». Иногда больные шизофренией заявляют, что весь мир знает их мысли.

Когда я совершаю какой-нибудь душевный процесс, например воспринимаю, представляю или мыслю, то все эти процессы принадлежат «я содержанию». Когда я воспринимаю мелодию, то я понимаю ее как мне известную, раннее мной пережитую. Однако, если мелодия, как будто приносится не из моей головы и если она, можно сказать, преследует меня, то она мне кажется чуждой.

Эти явления, по мнению Груле, часто проявляются у больных шизофренией. Любые психические выполнения содержат внезапный характер чуждости «я». Домашняя хозяйка сто раз ставила воду на огонь без особых переживаний, но теперь она внезапно узнала, что на этот раз «это ей сделали».

Хотя французские исследователи предпочитают для обозначения этого феномена, который предполагает в первую очередь расстройство воли, термин—автоматизм, Груле считает, что немецкое обозначение «я — расстройство» — правильнее.

В своей последней работе о деперсонализации Гауг указывает, что Шильдер имеет большую заслугу в том, что он первый в Германии поставил проблему деперсонализации на медицинскую почву и развил ее дальше. В монографии «Самосознание и сознание личности» Шильдер уделяет деперсонализации большое внимание.

В основных теоретических положениях он также исходит из концепций Гуссерля, Пфендера и Гааса. По мнению этих авторов, существуют двоякого рода чувства: истинные и неистинные. Причем, истинность и неистинность не относятся к качествам чувства. Это идет из глубины «я». Пфендер даже различает истинные и неистинные психизмы (сюда входят не только чувства, но и воля и мышление). Таким образом, можно сказать, что все душевное дано в двух видах — истинном и неистинном. Истинное психическое соответствует главному направлению «я». Неистинное психическое показывает, что центральное «я» не идет по прежнему пути. Это и дает переживания отчуждения, деперсонализации.

Шильдер следующим образом объясняет состояние деперсонализации: изменяется не «я» в собственном смысле слова, но «самость»; личность воспринимает это изменение «самости». Изменение «самости» не является следствием изменения какой-нибудь группы психических элементов, ощущений, воспоминаний, мышления, но так изменяется, что центральное «я» больше не направлено по прежнему пути. Индивид чувствует себя по отношению к прежнему состоянию резко измененным. Это создает противоречие и резкую тенденцию к самонаблюдению психических процессов при их выполнении.

Как уже было указано, точка зрения Шильдера в дальнейшем изменилась в сторону психоанализа, который также черпает свои теоретические обоснования из феноменологических концепций.

В 1913 году Геверох выступил со статьей «О расстройстве «Я», посвященной также проблеме отчуждения. В своих высказываниях автор исходит из теоретических положений Липпса. По Липпсу, наше тело не образует основы «я — сознание». Тело противопоставляется субъекту «я», которое воспринимает это тело, свое пребывание в нем, как включение этого тела. Тело составляет оболочку, периферию нашего «я», которое господствует над ним. Чувства являются качеством «я»; чувства образуют непосредственно переживающий субъект. Наше «я» присутствует постоянно во всех психических функциях.

Геверох развивает эти положения Липпса. Он говорит: «Мне невозможно о чем-нибудь узнать без того, чтобы я одновременно не знал, что я это знаю Я знаю, и что я это знаю». Наше Я—переживается субъективно, как «я», и объективно, как совершенный принцип, как самостоятельный фактор, как энтелехия.

При расстройствах Я возникают внушенные чужие мысли, психомоторные галлюцинации, отчуждение своего «я» и внешнего мира, нарушение «чувства знакомости». В своей работе автор приводит ряд своих собственных клинических наблюдений и 29 историй болезни из литературных данных.

Кронфельд полемизирует с Геверохом и Шильдером по поводу положения Липпса, что «я» в каждом переживании сопереживается. Кронфельд не согласен с этим. Когда Шильдер подчеркивает, что «это я воспринимаю стол», то Кронфельд справедливо возражает, что вернее сказать—«это есть стол», ибо переживание направлено, непосредственно на объект, а не на переживание самого себя.

Сеченов, затрагивая данную проблему в работе «Элементы мысли», дает ей последовательно материалистическое толкование. Он полагает, что всякое чувствование проявляется в сознании и речи в двоякой форме: без придатка «я» и с ним. «В первом случае чувствование или мысль, облеченная в слово, имеют всегда характер объективной передачи испытанного: «дерево лежит на земле», «собака бежит», «кричит воробей», «цветок пахнет». Во втором те же самые акты получают характер описания личного чувствования определенной формы: «я вижу дерево лежащим на земле», «я вижу бегущую собаку», «я слышу крик воробья», «я ощущаю запах цветка». Вся разница между ними только в прибавке двух субъективных членов—«я вижу», «я слышу», а между тем какой резкой кажется она не только по форме, но и по смыслу: в одном случае передаются события, совершающиеся вне нас, а в другом эти самые события описываются как акты чувствования!»

Далее Сеченов делает вывод, что развивающееся в зрелом возрасте человека самосознание дает ему возможность относиться к актам собственного сознания критически, т. е. отделять все свое внутреннее от всего приходящего извне, из объективного мира.

По мнению Кронфельда, деперсонализация есть особого рода качественное изменение переживания активности сознания. При этом изменяется переживание «я» в его отношении к интенциональным актам. Имеется нарушение внутреннего самонаблюдения, которое проявляется в двух противоречивых тенденциях — тенденции наблюдения самого переживания и просто тенденции наблюдения. Феномены отчуждения являются выражением этого противоречивого переживания. В одной из своих последних работ «К вопросу о синдромах раздвоения» Кронфельд утверждает, что его концепция о нарушении активности сознания при расстройствах «сознания» оправдывается также и с неврологической стороны Он считает, что доказательством значения активности для предметного распознавания, гнозии, праксии и прежде всего самовосприятия личности открывается важнейший путь к пониманию всех форм расстройства самораспознавания и самосознания личности, «расстройств я» и вытекающих из них синдромов.

Следует упомянуть и о работе Е. Штерринга о деперсонализации, в которой он пытается выделить различные виды как по клиническому проявлению, так и по механизму возникновения, деперсонализации.

Первый вид, по автору, возникает благодаря напряженному самонаблюдению, при котором сознание приобретает патологическое состояние внутреннего напряжения; при этом нормальное «я — сознание» вытесняется, и как бы возникает новое, чуждое «я».

Второй вид — возникает на основе нарушения чувства активности. Пациенты жалуются, что они чувствуют себя автоматами, отсутствует активность поступков, воли и мышления.

Третий вид деперсонализационного состояния обусловлен возникновением сноподобной оглушенности Благодаря сноподобным переживаниям собственной личности возникает состояние отчуждения своего «я».

В основе четвертого вида деперсонализации лежат патологические изменения чувств телесных ощущений. При этом возникают переживания чуждости своего «я». Нарушение чувства телесных ощущений часто сочетается со сноподобной оглушенностью. Е. Штерринг в своей работе в основном опирается на теоретические взгляды Г. Штерринга.

По Штеррингу, в основе сознания личности лежит чувство активности, которое стоит в особенно тесной связи с «я — сознанием». Чувство активности, содержащее «ощущение напряженности», способствует репродукции сознания собственного тела и репродукции душевных компонентов «я — сознания». Расстройство чувства активности обусловливает явления отчуждения и автоматизма. Е. и Г. Штерринги примыкают к феноменологическому направлению.

Приведенные выше взгляды представителей феноменологии о природе деперсонализации наглядно иллюстрируют отрыв теоретика психиатра от реальных клинических методов исследования больного и явное игнорирование материального субстрата — патологии функций центральной нервной системы человеческой личности Трактовка сложных психопатологических явлений в духе интроспекции, самонаблюдения и «чистого самосознания я» обречена на бесплодность как в теории, так и в практике.

Порочность феноменологического метода была блестяще раскрыта еще К. Марксом в «Святом семействе» Он писал, что феноменология Гегеля на место всей человеческой действительности ставит «абсолютное знание»,— знание потому, что «это есть единственный способ существования самосознания, а самосознание рассматривается как единственный способ существования человека, абсолютное же знание потому, что самосознание знает только само себя и не стеснено больше никаким (предметным миром… Вся «феноменология» имеет своей целью доказать, что самосознание есть единственная и всеобъемлющая реальность».