Еще Е. Morselli (1894), описывая больных с дисморфобией, отмечал, что «все они целый день стоят перед зеркалом и смотрят, осталось ли их лицо точно таким же, как всегда, не сдвинулся ли их нос, не уменьшился ли лоб и т. д.». Несколько позднее Е. Mendel (1904) упоминает о том, что при рассматривании себя в зеркале «контуры собственного тела принимают иногда для больного иную форму».
Первой специальной работой на эту тему является исследование P. Abely (1930). В статье «Симптом зеркала при психозах и более специально при деменции прекокс» автор, указывая, что почти одновременно и независимо от него этот феномен в рамках той же самой деменции прекокс охарактеризовал A. Delmas, относит симптом зеркала к числу «малых признаков раннего слабоумия» и подчеркивает, что часто это лишь внешнее выражение переживаний больного, тщательно им скрываемых. Помимо раннего слабоумия (из 30 больных у 22), P. Abely описал этот симптом еще у 6 больных с пресенильной меланхолией, у одного — с «хронической манией» и у одного больного психастенией с «явлениями навязчивости». Автор считает, что этот симптом более характерен для мужчин. P. Abely указывает, в частности, что этот симптом может появиться при наличии нарушений восприятия и неприятных ощущений, вызванных кажущимися изменениями тела.
Вскоре после P. Abely специальную работу этой теме посвятил П. А. Останков (1934), также считавший симптом зеркала характерным для начала раннего слабоумия, когда он имеет большое значение — и диагностическое, и практическое. Подчеркивая возникновение симптома зеркала в начальном периоде болезни, П. А. Останков отмечает, что этот симптом «большей частью здесь связан с ипохондрическими бредовыми идеями об изменении собственного тела, происходящем то от мнимого заражения сифилисом, то от изменения строения лица от непонятных для больных причин»1. Описывая здесь по сути бред физического недостатка, П. А. Останков не дает ему лишь соответствующего определения.
Следующей работой, специально посвященной симптому зеркала, была статья Н. Knoos (1937). Суммируя литературные данные, автор отмечает наиболее частое описание симптома зеркала в начальной стадии шизофрении и исчезновение его в «стационарной стадии». Сама Н. Knoos, подчеркивая стойкость симптома зеркала, не считает его специфичным симптомом для какого-то определенного психического заболевания. В то же время автор говорит о значимости этого симптома, на который «не обращают надлежащего внимания».
Многие авторы, дававшие клиническую характеристику собственно дисморфофобии, попутно описывали и симптом зеркала [Резник Р. И., 1935; Новлянская К. А., 1960; Коркина М В., 1961; 1979; Вагина Г. С., 1966; Морозов П. В., 1977; Dosuzkov В., 1962; Finkelstein В., 1963; Szydik H., Hrynkiewicz L., 1964; Alliez J., Robion M., 1969; и др.].
По нашим данным, симптом зеркала является очень частым феноменом (нами он отмечен у 78 % наблюдаемых больных) при патологической убежденности в наличии какого-то физического недостатка. Больные не только много времени уделяют подробному рассматриванию своего «дефекта», но и стараются «подыскивать» наиболее удачное, по их мнению, выражение лица, соответствующую позу или походку, чтобы по возможности скрыть свой мнимый недостаток или сделать его менее заметным. Так, больной с убежденностью в наличии «безобразно впалых щек» надувал их перед зеркалом; другой больной, считавший, напротив, что у него «уродливо выпирающие» щеки, старался их втягивать. Подобное «целенаправленное» гримасничанье можно было отметить и в ряде других наблюдений.
Многие больные подробно изучают свое лицо еще и для того, чтобы «лучше уяснить себе», какая именно «коррекция» им требуется и как ее лучше осуществить. Обращаясь затем к хирургам, они подчас описывают самым подробным образом, какую складку кожи им следует подрезать, какой именно формы нос сделать и т. д. Так, больной с убежденностью в наличии «уродливых жирных Щек» слепил из пластилина головку и принес ее «для образца» в Институт косметологии, заявив при этом, что в результате тщательного изучения своего лица в зеркале он «в деталях» знает, какой у него недостаток и как его надо исправить.
Некоторые больные не могут вообще находиться без зеркала, носят его всегда с собой и даже ночью кладут под подушку, а иногда и на работе не расстаются с ним, как было, например, с больным Ж., по специальности слесарем, который, по заявлению мастера, «все время в одной руке держал инструмент, в другой — зеркало».
Не имея возможности постоянно рассматривать себя в зеркале, многие больные стараются использовать для этого любую сколько-нибудь отражающую поверхность — стекло витрины, книжного шкафа или телефонной будки, никелированную крышку сахарницы, чайник и т. д.
Многие больные специально рассматривают себя при разной погоде, при различном освещении (в пасмурную погоду, в дождь, на солнце, в сумерках, при электрическом освещении различной интенсивности и т. д.), чтобы знать, когда именно их «физический недостаток» наиболее заметен и как им, будучи среди людей, «выгоднее» в зависимости от освещения сесть или встать.
При патологической убежденности в наличии физического уродства мужчины или юноши рассматривают себя в зеркале не реже, а подчас и гораздо более тщательно, чем девушки или женщины. Вместе с тем следует помнить, что чрезвычайная склонность больных с синдромом дисморфомании к диссимуляции распространяется и на симптом зеркала, благодаря чему такие больные чаще всего стараются рассматривать себя украдкой, тайком от окружающих, в те периоды, когда, как они полагают, никто на них не смотрит. Так же неохотно они сознаются в этом.
Именно поэтому при собирании анамнеза необходимо расспрашивать о симптоме зеркала самым активным и настойчивым образом не только больных, но особенно их близких родственников.
Помимо положительного симптома зеркала, у части больных с патологической убежденностью в наличии физического уродства можно было, напротив, отметить резко негативное отношение к зеркалу. Эти больные самым тщательным образом избегали даже мимолетного взгляда в зеркало, чтобы, по выражению одной из них, «не видеть лишний раз свой нос бабы-яги во всей красе». Они требовали убрать из дома все зеркала, отворачивались от любой отражающей поверхности, старались как можно реже шить или покупать новую одежду, чтобы не было лишнего повода стоять перед зеркалом и «видеть свою образину». Такой отрицательный симптом зеркала, встречаясь и у больных пубертатного и юношеского возраста, все же более характерен для лиц старшего возраста. Г. С. Вагина (1977), изучая особенности бреда физического недостатка у больных позднего возраста (от 50 до 75 лет), отметила у них отрицательный симптом зеркала.
По нашим наблюдениям, симптом зеркала особенно часто встречается у больных с синдромом дисморфомании на первых этапах заболевания, когда наиболее ярко выражены идеи отношения и стремление «исправить недостаток».
Необходимо отметить, что симптом зеркала нуждается в отграничении от так называемого рефлекторного симптома зеркала — стремления к рассматриванию себя в зеркале, которое имеет место у слабоумных больных, пассивно привлекаемых видом зеркальной поверхности, равно как и других блестящих поверхностей. Сюда относится рефлекторный симптом зеркала, описанный П. А. Останковым (1934) у больных с паралитическим слабоумием, симптом зеркала, отмечаемый у больных сенильной деменцией [Knoos H., 1937] или болезнью Альцгеймера [Mayer-Gross W., Slater E., Roth M., 1960]. Для дифференциации с подобным феноменом симптом зеркала, имеющий прямое отношение к синдрому дисморфомании, было бы более целесообразно называть по имени авторов, впервые описавших его, симптомом Абели — Дельма.