Изучение клинических проявлений в межприступном периоде не только имеет большое практическое значение, но представляет и теоретический интерес. В. П. Протопопов и сотрудники на основании клинических и лабораторных исследований больных в светлом промежутке циркулярного психоза наметили пути профилактической терапии этих состояний и высказали ряд интересных предположений о патогенезе болезни. Изучение особенностей интерпароксизмального периода имеет также большое значение для установления прогноза, так как в проявлениях этого периода более отчетливо выступают качество болезненного процесса, степень его прогредиентности (Г. И. Берштейн, С. С. Мнухин. К- А. Новлянская, В. М. Слезкова, Г. Е. Сухарева).

Само понятие «ремиссия» при шизофрении психиатры трактуют по-разному: некоторые рассматривают ремиссию как стадию «выздоровления», другие как стадию «послабления» прогредиентности болезненного процесса. Вторая трактовка более близка к клинической практике, так как наряду с полноценными ремиссиями существуют и ремиссии с дефектом.

Поэтому при обобщении полученных нами данных о клинических особенностях ремиссий у детей и подростков, страдающих шизофренией, перед нами возник вопрос о том, какой критерий следует взять за основу классификации дефекта, наблюдающегося в картине ремиссий. Критерий слабоумия, который применяют некоторые авторы, нам представляется неудачным, так как в картине шизофренического дефекта решающими являются не интеллектуальные, а аффективные и волевые нарушения. Поэтому мы сочли наиболее целесообразным в основу классификации дефектных состояний положить следующие критерии: работоспособность, социабильность, нуждаемость в психиатрическом надзоре. Исходя из таких критериев, мы различаем четыре степени дефекта.

1. Практическое выздоровление, когда остаточные явления у больных либо совсем отсутствуют, либо настолько незначительны, что не препятствуют полной работоспособности и социабильности. Такие дети и подростки продолжают учиться или работать, окружающие их считают здоровыми.

2. Ремиссия с легким дефектом. Больные этой группы сохраняют работоспособность и социабильность, но в несколько меньших размерах. Они учатся в массовой или специальных школах, но успеваемость их понижена или неравномерна, в коллективе они неуживчивы. Подростки учатся или работают, однако недостаточно устойчивы, часто меняют место работы. Таких детей и подростков окружающие считают не больными, а «нервными» или «трудновоспитуемыми».

3. Резкая выраженность остаточных явлений после перенесенного психоза, делающая больных неработоспособными. Они не могут посещать массовую школу, часто оказываются неприспособленными к работе на производстве. Некоторые обнаруживают наклонность к антисоциальному поведению, однако при определенных благоприятных условиях легкую работу они могут освоить.

4. Тяжелый дефект, потеря работоспособности. Больные не могут обслужить себя самостоятельно, нуждаются в надзоре и уходе.

Клинические особенности ремиссии при остро начавшейся и приступообразно текущей шизофрении неодинаковы и тесно связаны с качеством болезненного процесса и степенью его прогредиентности. По литературным данным и нашим клиническим наблюдениям, ремиссия высокого качества чаще наблюдается при тех остро начинающихся формах приступообразной шизофрении, которые протекают с более или менее строгой периодичностью («периодическая шизофрения»). С течением времени психотические состояния становятся все менее длительными и более упрощенными по психопатологической структуре. В клинической картине ремиссии нет остаточных психотических проявлений и грубых нарушений мышления и аффективно-волевой сферы. Больные сохраняют работоспособность, многие продолжают занятия в школе, некоторые в дальнейшем поступают в высшие учебные заведения, кончают их и работают по специальности.

Но все же при более тщательном анализе особенностей личности этих больных у них можно отметить те или другие изменения по сравнению с преморбидным состоянием. Прежде всего это касается глубины и многообразия аффективных связей с окружающим миром. Аффективная направленность как бы перемещается от окружающего мира не себя. Больные становятся более эгоистичными, эгоцентричными, более равнодушными к родным и близким. Наряду с этим родственники нередко утверждают, что в состоянии хорошей ремиссии больные стали даже лучше, чем до болезни: у них исчезли застенчивость и замкнутость, они легко общаются с незнакомыми людьми. Однако часто обнаруживается, что эти эмоциональные отношения поверхностны, без глубокой привязанности. Богатство окружающей жизни воспринимается ими недостаточно полно и адекватно, мир как бы суживается, ограничиваясь сферой эгоистических переживаний: некоторые больные как бы отгораживаются от него стеной; в одном случае это стена равнодушия и апатии, в другом — подозрительности и недоверчивости. Многие становятся ипохондричными, всецело поглощенными своим здоровьем, у некоторых усиливаются грубые влечения.

Клиническим примером может служить следующая история болезни Полины, 21 года.

В 13-летнем возрасте больная перенесла приступ периодической шизофрении. До болезни была общительной, жизнерадостной, хорошо училась. Приступ начался остро. Была дезориентирована в окружающем. Отмечались частые смены возбуждения и двигательной заторможенности с негативизмом, отказом от еды, галлюцинаторными и бредовыми явлениями. Через 2 месяца была выписана в хорошем состоянии. Ремиссию можно было расценить как практическое выздоровление (интермиссию).

В момент катамнестического обследования работает счетоводом и учится в планово-экономическом техникуме. Занимается успешно, хуже даются математика и физика. Перед контрольными работами, экзаменами постоянный страх «провалиться» Участвует в общественной жизни, имеет подруг. Но родители отмечают, что после болезни стала более эгоцентричной, сварливой, раздражительной по мелочам. Очень скупа, строго распределяет все расходы, чрезмерно заботится о здоровье. В жизни семьи никакого участия не принимает. Родителей, особенно мать, любит, но говорит, что любит «не душой, а разумом».

При обследовании производит впечатление несколько флегматичной, эмоционально вялой, но интеллектуальных расстройств не обнаруживается.

Таким образом, состояние данной больной можно расценить как хорошую ремиссию, но при более строгой оценке особенностей ее личности можно сказать, что болезненный процесс не прошел бесследно, личность изменилась, сузились интересы, появились педантичность, мелочность, эгоцентризм, снизилось эмоциональное отношение к близким.

В приведенной истории болезни речь идет о ремиссии, наступившей после первого приступа, и достаточных данных для оценки прогредиентности болезненного процесса еще нет. Для решения этого вопроса требуется более длительный период времени.

Как показывают наблюдения, благоприятный исход бывает чаще в том случае, когда психотические проявления в картине приступов однотипны. Состояние после приступа можно рассматривать как практическое выздоровление (как интермиссию). В дальнейшем приступы часто становятся менее продолжительными и психотические проявления менее сложными. Больные не нуждаются в стационировании. В межприступном периоде у них нет грубых изменений личности.

Менее благоприятен исход у больных с остро начинающейся приступообразно текущей шизофренией, которую можно назвать ремиттирующей. У этих больных первые приступы психоза часто протекают без грубых изменений личности и без выраженной потери работоспособности, но после второго или, чаще, третьего приступа более отчетливым становится нарастание типичных изменений личности и мышления. После каждого приступа у больных все больше снижаются работоспособность и психическая активность. Для иллюстрации приведем историю болезни Виктора, 15 лет.

У отдаленных родственников отца и матери мальчика были психические заболевания. Мать во время беременности болела гнойным плевритом, но роды были в срок, без патологии. Мальчик развивался своевременно, хотя в первые 3 года перенес ряд тяжелых инфекций. В грудном возрасте был крикливым. До 7 лет боялся оставаться дома один. Был общительным, любил командовать, часто вступал в драки. Учился хорошо. В возрасте 13 лет во время драки получил удар по голове. Сознания не терял, но вскоре стал тоскливым, рассматривал себя в зеркало, находил, что изменился внешне. Боялся, что у него скоро вырастет борода. Признался матери, что «стал, как старик», боится самого себя. С тревогой сказал отцу, что занимался онанизмом, это нанесло большой вред его здоровью. Через несколько дней успокоился, уехал в пионерский лагерь, но после возвращения оттуда замкнулся, все время лежал, не отвечал на вопросы, не ел.

В больнице тревожен, растерян. Двигательно заторможен, лицо застывшее, амимичное, выражение угрюмое. На вопросы не отвечает. Слышит голоса, которые его обвиняют. Обвиняет себя, что в прошлом году украл ремень у товарища. В таком состоянии находился 4 дня. Потом часто плакал, стремился говорить с врачом, со страдальческим выражением лица спрашивал: «Почему мне так плохо?». Временами же нарастали тревога, растерянность, подозрительность, недоверие к врачу, уединялся.

Через 2 недели стал спокойнее, бодро и радостно встречал родителей, охотно с ними разговаривал.

Был выписан через 2 месяца на поддерживающую терапию. Хорошо учился, быстро освоил пропущенный материал. Окончил 7-й класс с хорошими оценками. Настроение было ровным. Но изменился по характеру: перестал помогать матери, стал безразличен к семье. С начала следующего учебного года пошел в школу, однако через месяц стал задумчивым, вялым, тоскливым и тревожным, жаловался на головную боль и бессонницу. Снова был стационирован.

При поступлении растерян, с тревогой озирается по сторонам, сопротивляется осмотру. Лицо гиперемировано, язык обложен. Выражение лица грустное, речь замедленная. Считает себя не больным, а виновным. Как и раньше, все его в чем-то обвиняют. В отделении постепенно стал веселее, спокойнее. Тоскливость и тревога исчезли, остались вялость и медлительность. Через 7 недель был выписан. Сразу пошел в школу. Занимался удовлетворительно, но временами опять становился грустным, задумчивым, отказывался посещать школу, ссылаясь на зубную боль, хотя к врачу не шел. Стал непослушным, начал хуже учиться, получал только тройки. Много ел, беспокойно спал. Узнав, что Девушка, с которой он дружил, танцевала с другим юношей, вновь стал хмурым, угрюмым, заторможенным. Жаловался на плохое настроение, отказывался от еды. Не отвечал на вопросы родителей. Через полгода был стационирован в третий раз.

При поступлении резко заторможен, на вопросы не отвечает. Через 6 дней состояние сразу изменилось: настроение повышенное, активен в отделении, говорит, что хочет заниматься. После 10 дней пребывания в клинике, выписываясь по просьбе матери, сказал ей, что его преследуют, хотят отравить, следят за всей семьей. После выписки школу посещал нерегулярно, был грустный, отказывался от еды, обвинял себя в плохом отношении к матери, высказывал опасения, что его и всю семью арестуют. Был доставлен в клинику в четвертый раз. В физическом и неврологическом статусе — без особенностей.

При поступлении неохотно беседует с врачом, тревожен, напряжен, выражение лица скорбное. Малодоступен, о себе говорит неохотно. В последующие дни рассказал врачу, что за ним следят Большую часть времени лежит в постели. Иногда застывает в одной позе. С другими больными не общается. Часто отказывается от еды, приходится его кормить. Такое состояние длилось около 2 недель; постепенно больной становился доступнее и спокойнее. Начал принимать участие в занятиях. Через 2 месяца по желанию родителей был выписан. Дома рассказал, что во время болезни казалось, что за ним следили, хотели «уличить», каждое слово окружающих говорилось специально для него. Окружающее постоянно менялось. Люди казались то выше, то ниже ростом.

После последнего приступа стад еще более грубым с домашними, подозрительным. Много лежал. Остался на второй год и учебу бросил. Начал работать слесарем.

По катамнестическим данным: через 3 года после первого поступления стал еще более грубым и раздражительным, дома ничем не занимается, почти ежедневно пьет алкоголь. Настроение колеблется: чаще слегка повышенное, реже пониженное. С родными не разговаривает, так как они не дают ему денег.

Анализ динамики клинических проявлений приступообразно текущей шизофрении у этого больного убедительно свидетельствует о прогредиентности болезненного процесса. С каждым последующим приступом психопатологическая картина становится более сложной. В первых двух приступах преобладают аффективные расстройства: тревожно-депрессивное состояние, идеи самообвинения. Лишь временами появляется подозрительность. В третьем приступе уже возникают бредовые идеи воздействия и отравления. В четвертом приступе они занимают ведущее место. Психопатологические проявления становятся не только более сложными, но и более типичными для шизофрении. Больной теряет контакт с врачом, которому ранее доверял, неохотно общается с больными.

Отчетливо выступает нарастание дефекта и в клинической картине ремиссии. В первой ремиссии изменения личности были выражены нерезко: мальчик перестал помогать матери, но в школу ходил охотно. Во второй ремиссии у больного уже ясны эмоциональное обеднение, снижение интереса к занятиям. В третьей ремиссии выступают бездеятельность, отказ от учебы.

Через 3 года после начала заболевания больной ничем не интересуется, эмоционально холоден, отмечается влечение к алкоголю.

В данном случае речь идет об остро начавшейся приступообразно текущей шизофрении с ремиттирующим течением. Болезненный процесс имеет тенденцию к ослаблению, что проявляется в возникновении ремиссий. Ослабление процесса можно объяснить и влиянием терапии. Но с течением времени ремиссии становятся более кратковременными, а психопатологические проявления в них более выраженными.

Кратковременность ремиссий и быстрое нарастание эмоциональных изменений, возможно, объясняются тем, что болезненный процесс начался у больного после черепно-мозговой травмы.

Еще менее благоприятен исход в том случае, когда остро начинающийся приступ развивается на фоне вяло текущего шизофренического процесса. Это уже смешанный тип течения. Первые признаки шизофрении у таких больных возникают еще в допубертатном периоде и проявляются в нарастающей замкнутости, отгороженности от окружающих, утрате эмоциональных привязанностей. Уже в этом периоде болезни снижается психическая активность, а иногда и работоспособность.

Обострение болезненного процесса часто возникает под влиянием различных неблагоприятных внешних факторов (психическая травма, инфекция, чрезмерное напряжение в школе и др.). Немалое значение имеет и биологическая перестройка в препубертатном и пубертатном периоде. Процесс полового созревания у этих больных нередко характеризуется дисгармоничностью.

В клинической картине остро начавшегося приступа шизофрении преобладают аффективные расстройства; зачастую чередуются депрессивные и маниакальные состояния. В дальнейшем возникают бредовые, галлюцинаторные, кататонические расстройства. Но все перечисленные психопатологические проявления у этих больных очерчены нерезко. Онейроидные помрачения сознания относительно редки и нестойки.

Иллюстрацией может служит следующая история болезни 15-летней Зои.

Девочка происходит из наследственно отягощенной семьи. Мать страдает приступообразно текущей шизофренией, несколько раз поступала в психиатрическую больницу в остром психотическом состоянии. Отец также болен шизофренией и неоднократно госпитализировался. Старший брат больной, находился в психиатрической больнице с диагнозом:«Шизофрения? Циркулярный психоз?». Девочка развивалась своевременно. Известно, что до 4 лет была жизнерадостной, общительной, но капризной. В связи с болезнью родителей с 4 до 11 лет воспитывалась в детском доме. О поведении ее там сведений нет. Но когда она в возрасте 11 лет вернулась домой, была очень вялой и пассивной. Училась удовлетворительно, однако часто нарушала дисциплину. В 13 лет стала хуже учиться, жаловалась на головную боль и утомляемость. В течение последующих 2 лет нарастали грубость, непослушание. В 15 лет, после появления первой менструации, возникли резкие колебания настроения, стала хуже относиться к отцу, которого раньше любила. Была то суетливой и чрезмерно веселой, то вялой и апатичной.

В соматическом статусе обращают на себя внимание высокий рост, пониженное питание. Неврологически без особенностей. Легко вступает в контакт с врачом, уверяет, что чувствует себя прекрасно. Болтлива, нет чувства дистанции, делает нелепые предложения врачу, просит дать ей деньги на покупку сладостей.

В дальнейшем состояние колебалось: то была эйфоричной, возбужденной, дурашливой, назойливой, то гневливой, нецензурно бранилась. Такое состояние длилось от 10 дней до 2 недель. Затем постепенно, в течение нескольких дней, становилась подавленной, вялой, плакала, жаловалась на плохое самочувствие, ощущение какой-то несвободы. Подобное состояние также длилось не больше 10 дней.

Под влиянием лечения аминазином стала более спокойной, и через 3 месяца была выписана.

После выписки возобновила занятия в школе, много времени тратила на приготовление уроков, часто жаловалась, что ей трудно учиться. Через 5 месяцев к концу учебного года вновь поступила в больницу. Врачу сказала, что не хочет жить, собирается скоро умереть. Несколько раз говорила, что во время занятий врываются какие-то посторонние мысли, в голове сумбур, мысли раздваиваются. Сама отмечала, что изменилась: стала вялой, боязливой, подозрительной. Жаловалась на слабость, головные боли. В отделении пассивна, молчалива, растеряна. После лечения инсулином была выписана, хотя осталась суетливой, несколько эйфоричной. Не могла заниматься в школе, бродила по улицам, пошла на вечер в какую-то школу, вела себя там нелепо и милицией была направлена в больницу.

При поступлении была возбужденной, раздражительной, держалась развязно. Всем объяснялась в любви, говорила, что она «создатель спутника». Такое состояние продолжалось около 2 недель и после короткого светлого промежутка сменилось тоскливостью, идеями преследования и слуховыми галлюцинациями. Под влиянием лечения вновь стала спокойнее, была выписана домой.

В дальнейшем неоднократно стационировалась. С каждым новым поступлением в больницу нарастали нелепость поведения, появилось патологическое сексуальное влечение. Уходила из дома, чтобы «искать любовника», называла себя «мужем» одной из врачей.

По данным катамнеза через 10 лет после первого стационирования: нигде не учится, живет дома, выполняет надомную работу из инвалидной артели. Ничем не интересуется, вялая, апатичная. Интеллект снижен, может выполнять только несложную стереотипную работу. Очень медлительна. Временами бывает раздражительной, грубой, сексуальной.

Характерным для приведенного наблюдения являются: 1) кратковременность ремиссий — больная почти постоянно находилась в психиатрической больнице в течение нескольких лет; 2) сложность психопатологических проявлений: в маниакальном состоянии преобладают эйфория, двигательное беспокойство с расторможенностью грубых влечений. Поведение больной носит психопатоподобный характер. В депрессивном состоянии отмечаются вялость, апатия или тревожная и бредовая настроенность. Неблагоприятный исход можно объяснить тем, что первые острые приступы шизофрении возникли уже на фоне выраженной негативной симптоматики, вялости и пассивности.

Можно предположить, что в данном случае некоторое значение имел и тот факт, что начало первых приступов по времени совпало с периодом дисгармонично протекавшего полового созревания.

Среди факторов, влияющих на течение остро начавшейся и приступообразно протекающей шизофрении, следует отметить не только индивидуальную, но и возрастную реактивность.

В том случае, когда первый остро начавшийся приступ шизофрении возникает у ребенка дошкольного возраста, ремиссия часто бывает недлительной и качественно неполноценной.

Особенности течения остро начинающейся шизофрении у детей дошкольного возраста изучались в нашей клинике Е. С. Гребельской. В клинической картине острого приступа шизофрении здесь преобладают синдромы страха и двигательного возбуждения. Нарушается сон, часто отмечаются гипнагогические галлюцинации. В большинстве случаев имеются и расстройства речи в виде мутизма.

По окончании острого приступа восстанавливаются сон и аппетит, но в дальнейшем болезненный процесс принимает медленное непрерывное течение. Постепенно изменяются поведение ребенка, его игровая деятельность. Нарастают замкнутость, отгороженность, возникают аутистические фантазии.

Приведем примеры из клинических наблюдений Е. С. Гребельской.

Галя, 21 лет- Д° болезни развивалась нормально, была веселой, хорошо говорила. В возрасте 2,5 лет появились острые приступы страха, во время которых была двигательно возбуждена, кричала, часто застывала в особых позах, переставала говорить, реагировать на игрушки, ласку матери, иногда же громко без причины смеялась. Такие приступы повторялись неоднократно в течение 2 месяцев. Постепенно острые симптомы болезни исчезли, наладился сон, но остались аутизм, стереотипные движения, гримасы.

При катамнестическом обследовании через 4 года после начала болезни отмечается выраженная деградация. Девочка не говорит, вяла, пассивна, часты стереотипные движения, гримасы. Физическое развитие удовлетворительное.

Нелли, 22 лет. Беременность у матери протекала нормально, роды в срок, без патологии. Раннее развитие девочки нормальное. Была веселым, ласковым ребенком. В возрасте 2 лет сразу без видимой причины перестала отвечать на вопросы. Долго испуганно смотрела в одну точку, как будто что-то там видела, начинала кричать. Перестала ласкаться к матери, не реагировала на игрушки, подолгу стояла на одном месте или ходила по комнате и сосала палец.

Такие приступы страха повторялись в течение нескольких месяцев. В дальнейшем они исчезли, но с детьми не играла, иногда разговаривала только с матерью; изменилась речь, перестала употреблять многие слова. При обследовании в 7 лет установлен выраженный интеллектуальный дефект. Ест несъедобные вещи, временами отмечаются импульсивные поступки, немотивированные вспышки гнева. Нет привязанности к матери. Физически развивается нормально, отмечаются небольшое ожирение и резкая бледность кожных покровов.

В приведенных наблюдениях есть общее — кратковременность, неполноценность ремиссий после острого приступа шизофрении и наличие грубых нарушений не только в эмоциональной, но и в интеллектуальной сфере.

Более тяжелый исход в этих случаях можно объяснить меньшей сопротивляемостью детского организма, недостаточностью барьерных функций при большой интенсивности обменных процессов. Возрастной фактор влияет на исход болезни еще и тем, что болезненный процесс задерживает дальнейшее развитие молодых в онтогенетическом отношении систем головного мозга.

Таким образом, при изучении особенностей клинической картины ремиссии у детей и подростков, страдающих шизофренией, удается не только установить разнообразие психопатологических проявлений, но и выявить на которые закономерности, определяющие исход болезни.

Несомненно, что основную роль здесь играет качество шизофренического процесса, степень его прогредиентности. При резко выраженных деструктивных тенденциях болезненного процесса в психопатологической картине шизофрении быстро появляются симптомы дефектного состояния и исход болезни бывает неблагоприятным.

Формирование дефектного состояния и тяжесть исхода болезни определяются также типом течения шизофренического процесса. Благоприятный исход наблюдается тогда, когда шизофрения начинается остро и протекает в форме отдельных приступов, чередующихся со светлыми промежутками. Чем меньше число приступов шизофрении и чем более длительны светлые промежутки, тем выше качество ремиссии, менее выражены проявления дефекта и тем благоприятнее исход болезни.

Большое прогностическое значение имеют и психопатологические проявления в каждом отдельном приступе шизофрении. Наличие в клинической картине приступов кататонических и гебефренических синдромов, возникших на фоне ясного сознания, является неблагоприятным признаком, свидетельствующим о большей глубине уровня поражения. Но в том случае, когда кататонические синдромы возникают на фоне помраченного (онейроидного) сознания, исход каждого приступа может быть благоприятным. Следовательно, имеет значение не только характер психопатологических синдромов, но и фон, на котором они возникают.

Однотипность психопатологических проявлений во всех приступах шизофрении также обычно является благоприятным признаком.

Тяжесть течения шизофренического процесса зависит и от степени развития приспособительных механизмов—о т индивидуальной реактивности больного.

Известно, что исход шизофрении менее благоприятен у больных с остаточными симптомами перенесенного мозгового заболевания. Особенно резко снижаются компенсаторные механизмы больного при наличии астенического состояния. Клиническая картина дефектного состояния становится более сложной при функциональных нарушениях на уровне диэнцефальных отделов и наличии эндокринных расстройств. Лечение этих больных фармакологическими средствами часто затруднено в связи с их склонностью к аллергическим состояниям. Исход шизофрении у них более тяжелый.

Немалое значение для формирования исхода шизофрении имеют преморбидные особенности характера — как конституциональные, так и приобретенные в течение жизни.

Клинические наблюдения показали, что благоприятный исход болезни чаще наблюдается у преморбидно-синтонных личностей. Положительными факторами здесь являются общительность этих людей, наличие обширных социальных связей с окружающими. Чем больше нитей связывают больного с жизнью и другими людьми, тем больше данных за хорошую компенсацию дефекта. Большая эмоциональная живость синтонной личности также благоприятствует развитию социальных связей и предохраняет от аутистического ухода в свой мир.

Для исхода болезни имеет значение и степень стенично-с т и, активности больного. При преморбидной вялости, апатии, астеничности у больного быстрее наступает падение психической активности.

Очень важна и возрастная реактивность. Выше указывалось: при наличии болезненного процесса у детей раннего преддошкольного возраста (в возрасте до 3 лет), когда приспособительные механизмы еще недостаточны, очень быстро падает психическая активность и нарастает эмоциональное опустошение. Нередко у таких больных наблюдаются и признаки интеллектуальной недостаточности («олигофренический плюс»). Эти факты нетрудно объяснить, если учесть, что шизофрения, как и другие болезненные процессы, начавшиеся в возрасте моложе 3 лет, может вызвать недоразвитие тех молодых в онтогенетическом отношении анатомо-физиологических систем головного мозга, которые не только обеспечивают развитие мыслительной деятельности, но и контролируют направленность поведенческих реакций. Как известно, эти молодые в онтогенетическом отношении системы (лобные и теменные) развиваются поздно, главным образом в постнатальном периоде (до 3 лет). Важным фактором, обусловливающим исход шизофрении, является своевременное и адекватное лечение больного.