Эти лица, обычно употребляющие алкоголь после работы и в первую половину дня — в выходные, обнаруживали связанные, по всей очевидности, с пьянством явления возбудимости и раздражительной слабости, дисфоричность, обостренное «чувство справедливости» (носящее сугубо эгоцентрический, «своекорыстный» характер), застревание на идеях и представлениях этого рода. Это наиболее частый мужской эпилептоидный вариант психопатизации. Имели место явления вегетативной «ирритации»: блеск глаз, легкая суетливость движений, беспокойство взгляда, но заметного тремора еще не было и названные явления делались заметны лишь после учащения пьянства и уменьшались или проходили при сколько-нибудь длительном воздержании. Приведем типовой случай такого рода.

Набл.166. Мужчина 43 лет, мордвин. Отец — крестьянин, спокойный, семейственный, хозяйственный; мать «строже, чем отец»; оба были физически здоровые, общительные. Кончил 5 классов, в 17 лет взят в армию. Всю войну был на востоке страны, получил здесь специальность шофера, после демобилизации приехал к родне в Москву. С 26 лет женат. Жена отнесена к эпилептоидам (набл.71), тоже выпивает Характеризуется исходно веселым, уравновешенным, семейственным человеком. Очень любит дочь, «балует» ее, уделяет ей много времени. Выпивает в течение уже нескольких лет ежедневно по 100—150 г водки к обеду: «для аппетита» в выходные дни и «от усталости» — после работы в будни. В последние годы раздражителен, озлоблен в отношении соседей, особенно — студента-медика, который ведет себя «высокомерно», говорит, что таких «стрелять надо».

Внешне на первый взгляд добродушен, приветлив, но в разговоре быстро выявляется скрытая дисфоричность: ожесточается при упоминании соседей, «косо» смотрит на жену, когда та, «назло» ему, говорит, что дочь плохо успевает по русскому языку оттого, что слышит дома «мордовский акцент» (С).

(Заметим это «стрелять надо», которое является своеобразным «паролем» или «лозунгом» этих лиц или, во всяком случае, часто ими употребляется.)

У трех мужчин этой группы в состоянии опьянения отмечались грубые психопатические черты: они делались придирчивы, драчливы, злобны. Лица эти были изначально несовершенны и могли быть отнесены к эпилептоидам или шизоэпилептоидам.

Набл.167. Мужчина 49 лет. Из крестьян Брянской области. Об отце ничего достоверного Мать замкнутая, молчаливая, часто «как будто не слышит» обращенной к ней речи, никогда не вникала в дела и жизнь сына Сын — олигофрен (см набл 105)

Кончил 7 классов, работал год в колхозе, затем попал на фронт, служил в артиллерии, был дважды ранен; контузий, с его слов, не было. После армии в течение многих лет работал шофером, затем, чтобы раньше выйти на пенсию, перешел на химический завод слесарем. Жена знает его с возраста 27 лет, характеризует его тяжелым, замкнутым, он не имеет товарищей, неразговорчив, но любит назидать, «читать нотации». Вид у него такой, что подруги жены спрашивали ее, не работает ли он следователем. В свободное время прежде всего берется за газеты. Высокого мнения о себе, но одновременно труслив, боится дискредитации, долгое время скрывал пьянство от сотрудников.

Выпивать систематически начал, когда перешел на работу слесарем, 6 лет назад— в последние 4 года пьет особенно много. Сразу же стал «невыносим» в состояниях опьянения: избивал жену, грозил ее «уничтожить». Пьяный начинает без повода «придираться», делается все более злобен: возбуждение идет «по нарастающей». Жена стала уходить с ребенком из дома, развелась с ним полгода назад, хочет разъехаться После эксцессов прежде «для проформы» просил прощения, теперь отмалчивается Перестал драться пьяный, боится жену: после того, как та обратилась в милицию и его оштрафовали и пригрозили привлечь в следующий раз к судебной ответственности — но озлоблен теперь больше прежнего.

Мрачный, тяжеловесный, говорит как бы свысока, поучающе, будто все время чем-то недоволен. Ставит под сомнение форму вопросов врача, отвечает с вызовом в голосе. Себя выставляет в выгодном свете, отрицает свое пьянство. О жене и дочери говорит со скрытым озлоблением не может простить им того, что они подали заявление в милицию (С).

Это наблюдение могло быть на равных основаниях изложено в соответствующем разделе психопатий: в случаях этого рода алкоголь «развязывает», обнажает, усиливает имеющуюся и без него личностную патологию.

У 3 преморбидно гипертимных мужчин явления личностного снижения обнаруживались в нарастании беспечности, безразличия к семье, в которой они продолжали жить, к ее достатку, к своему положению в ней и в обществе. Главой в семье неизменно становилась жена — они же в той или иной мере опускались до положения опекаемого ею «мужчины-подростка», покорно выполняющего домашнюю работу, но постоянно «норовящего сбежать на улицу».

У гипертимных женщин длительная алкоголизация приводила к повышенной эмоциональной лабильности, возбудимости и истощаемости, постоянной взбудораженности, легким переходам от беспечности и характерной бравады к плохо сдерживаемой дисфории:

Набл.168. Женщина 56 лет. Из крестьян Ивановской области. Мать спокойная, трудолюбивая, умерла в 76 лет от случайной болезни. Отец «простой», «хороший для людей» — часто себе в ущерб: «себе не оставит, другим отдаст»; умер от инфаркта миокарда в 61 год.

Кончила 2 класса, ушла из школы по семейным обстоятельствам, жила в нянях, прислугах. В 16 лет вышла замуж. Помнит себя в молодости жизнерадостной: «будто богатой была», довольствовалась малым, но детей старалась накормить и одеть «не хуже, чем у других». Работала кондукторшей, буфетчицей наравне с получившими образование, затем самостоятельно выучилась вполне грамотно писать и читать. Неприятности быстро забывала, но после смерти сына (он умер в 3 года от кровоизлияния в мозг, «испугавшись» в кино) месяц «ходила как умалишенная», «сама не своя», была стационирована в заводскую лечебницу, где это состояние прошло лишь постепенно Первого сына «помнит до сих пор»: потеряла после него еще двоих: одного от кори, другой родился недоношенным — но эти две смерти перенесла много спокойнее. С военных лет стала более возбудимой, беспокойной, «потрепала себе в войну нервы» Характеризуется дочерью как суетливая, хлопотливая, «чересчур гостеприимная» «не может усидеть на месте, когда в доме гости».

Когда начала злоупотреблять алкоголем, установить трудно. Первый муж был пьяница, развелась с ним по обоюдному согласию. Второй муж выпивает с фронта, в последние годы — регулярно. Она теперь тоже, по-видимому, ежедневно пьет с ее слов, чтоб «меньше досталось» мужу. Беспокоят слабость, утомляемость, раздражительность. Появились эти расстройства лет 10 назад, с климаксом, усилились же год назад — после того, как ушибла голову: в поезде на нее с верхней полки упал чемодан, вынуждена была из-за головных болей и тошноты вернуться с полпути в Москву. С тех пор, что бы ни произошло: переутомится или не поест вовремя — болит голова. «Лечится» вином от усталости и плохого самочувствия, хотя на следующий день чувствует себя еще хуже. Работает с мужем в лавке утильсырья, где он заведующий.

Седая, худая, астенизированная. Во время вечернего визита «навеселе». Говорит скороговоркой, о себе — вполне откровенно, если не считать сроков и степени алкоголизации. Отношение ко всему нарочито беспечное: «много ли русскому человеку надо?» — но тут же жалуется на здоровье, сильную слабость, утомляемость. Обнаруживает, несмотря на внешнее благодушие, скрытое недовольство и легко возникающее чувство горечи и озлобления, сосредоточена на «национальном вопросе». Бестактно, в присутствии мужа, выразила сомнение в его национальности: он «только числится» русским, не будучи им. Осведомилась и о национальности обследователя — уверена, что русских людей эксплуатируют все прочие (С).

Неврозо- и психопатоподобный синдром в данном случае — сложного генеза: алкоголизм, церебральный атеросклероз, последствия черепномозговой травмы, но антитеза бравады и дисфории — характерно алкогольная. Этот случай по степени совокупной тяжести расстройств близок к следующей группе.