Превращение полового влечения в другие психофизические формы представляет одну из интереснейших сторон психической энергетики. Мы различаем здесь два переходящих друг в друга типа превращения: конверсию и сублимирование. При этом под сублимированием мы понимаем использование сексуальной психической побудительной силы для различных видов культурной деятельности, особенно в художественной, этической и религиозной областях, под конверсией, напротив, простое примитивное превращение влечения без более высокой дифференциации в филогенетическом смысле. Превращения влечения наступают прежде всего тогда, когда сильная половая тенденция натыкается на непреодолимые препятствия, будь то интрапсихические задержки или неблагоприятные условия социальной среды. Превращение происходит часто, но не всегда. Почему у одного человека бывает сублимирование, у другого — конверсия, а у третьего дело обходится без всякого превращения влечения, во всех случаях мы пока не можем объяснить. Психологически обученный врач часто имеет возможность перевести превращения влечения у своих пациентов в самую благоприятную форму, например из практически вредной невротической конверсии сделать практически ценное сублимирование.

Образцом конверсии может служить превращение полового возбуждения в страх. Естественно, есть множество случаев, когда обходным путем, через посредство тех или других определенных соединений представлений между собой, половое влечение и страх могут вступить в связь друг с другом. Например, когда нервный ребенок занимается онанизмом при постоянном страхе подвергнуться за это наказанию со стороны родителей, и эти оба аффекта, рано связавшиеся друге другом, благодаря внешней констелляции, сохраняют также и в дальнейшей жизни тенденцию к совместному возникновению или к замещению друг друга, подобно тому как из двух часто вместе виденных лиц одно и позже постоянно вызывает у нас воспоминание о другом лице. Или когда истерические припадки страха сердечного приступа с задержкой дыхания возникают, как у одного молодого психопата, из-за гипохондрического ожидания мнимо вызванного онанизмом усиленного биения сердца. Но есть случаи, где подобная связь представлений не имеет места или она чисто внешняя, где после резкого прекращения долго практиковавшегося онанизма или нормального полового сношения с точностью физического эксперимента немедленно наступают тяжелые состояния страха. Это элементарная форма конверсии, которая вынуждает нас предположить, что между половым возбуждением и аффектом страха, т. е. группой инстинктов сохранения жизни, существуют древние филогенетические связи в самой глубокой биологической основе психики, связи, которые мы не до конца понимаем, но которые должны признать эмпирически. Как противоположный пример конверсии полового влечения в страх можно рассматривать садистски-мазохистские извращения, где жизненные аффекты нападения и состояния страдания превращаются в половое возбуждение.

Впрочем, правильно наблюдаемые нами пациенты при случае указывали, что их конвертированный аффект страха не вполне тождествен страху, но имеет близко родственный ему характер чувств, который за недостатком специального словесного обозначения они назвали страхом. Феноменологический характер этого так называемого страха они могут анализировать еще точнее, описывая его как нечто родственное сексуальному ощущению, но из-за крайней интенсивности повышенное до степени неудовольствия, так что, например, то же самое впечатление, действуя в легкой степени, вызывает у них окрашенное удовольствием сексуальное ощущение, а в тяжелой — страх.

Кроме страха ущемленное половое возбуждение проявляется также часто в расстройствах симпатической нервной системы и неприятных телесных ощущениях. Нередко к нам приходят на лечение женщины с жалобами на мучительное внутреннее беспокойство, бессонницу, боли в сердце и кишках, и желудочные расстройства, и все это, по их словам, имеет характер своеобразного тягостного, но трудно уловимого ощущения. Они уверяют нас с величайшей определенностью, что счастливы в браке, а их отношения с мужем и детьми нежны. Если нам удается завоевать их доверие, то мы узнаем, что брачные сношения уже давно прерваны, может быть, из боязни иметь детей или благодаря скрытому обоюдному расстройству; с выяснением и устранением всех этих причин может наступить внезапное, поразительное улучшение в их телесном состоянии. Также и случаи распространенных отражений на аппаратах растительной жизни часто производят впечатление, что они не сплошь обусловлены коррелятами представлений, но совершаются чисто энергетически и, следовательно, являются конверсиями в самом элементарном смысле.

Несколько иначе обстоит дело с истерическими механизмами, часто возникающими из сексуальных комплексов: припадками, выламыванием, расслабленностью, тиками и т. д. Здесь также сексуальная энергия задерживается в своем естественном ходе или в других формах своего выражения и проявляется на совершенно другой стороне психофизического аппарата в форме расстройства его действия. И это превращение уже не является элементарным, подобные конверсии во фрейдовском смысле часто протекают запутанным путем, через сложные психические перегруппировки, констеллятивно связанные комплексы представлений, вытеснения, символические образования, гипобулические расщепления, произвольные усиления рефлекса и т. д. Истерическая рвота может появляться каждый раз при виде определенной пищи, которую пациентка ела, возможно, в тот день, когда ей было предъявлено внушающее отвращение половое требование; это будет конверсией, совершившейся через вытеснение. У одной пациентки наблюдается расстройство походки, выражающееся в каком-то своеобразном скакании и стремлении вперед; за этим стоит постоянно ею владеющее желание: «Только бы прочь отсюда!», возникшее из брачных разочарований; это конверсия, совершившаяся с помощью образования символа. Или другой пример. Пациентка, страдающая расстройством сосудодвигательных нервов, избегает сношений со своим мужем; его вид каждый раз вызывает в ней сильный аффект неудовольствия, доходящий до сильного сердцебиения, дрожания и чувства головокружения. Эту рефлекторную волну аффекта она доводит всякий раз до степени театрального представления по способу истерического припадка. В этом случае превращение энергии совершается через произвольное усиление рефлекса.

Эти примеры показывают, как сложны и разнообразны пути, по которым может происходить психофизическое преобразование сексуальной энергии, как и вообще аффективных импульсов всякого рода.

Особую группу образуют те психические феномены, которые можно обозначить как сексуальные заместительные образования. Сюда можно причислить прежде всего уже упомянутое невинное извращение, носящее название фетишизма, при котором вместо реальных человеческих объектов любви со смешной страстностью желают, собирают, целуют и почитают такие предметы, как сапоги, передники или носовые платки. При этом дело может дойти до самых странных вытеснений и символических образований, которые объясняют некоторые загадочные уголовные поступки, в особенности кражи, лиц, в других отношениях не опороченных. Случай с 36-летней незамужней женщиной Екатериной Г., которая ночью украла у крестьян в деревне двухгодовалого бычка и две пары старых военных брюк, можно объяснить ассоциативными отношениями этих объектов к сексуальным кругам ее представлений. Психологически в самом тесном родстве с этим состоят некоторые типичные странности и пристрастия старых дев и холостяков. Канарейка, домашняя кошка и маленькая упитанная собачка сопутствуют одинокой старой деве так же, как горшки с гвоздикой, собирание книг и монет тесно связаны с образом тихого холостяка. Та нежность и в той степени, в какой обычно она направляется на мужа, жену или детей, здесь расходуется на маленьких животных, растения и мертвые предметы.

Существует народная пословица: «В молодости — блудница, в старости — святоша», которая так же грубо, как и отчетливо, выражает энергетические отношения между половым влечением и проявлениями религиозности, взятыми здесь, без сомнения, в своей самой низшей форме. Что лицемерное святошество следует понимать как непосредственное заместительное образование, это, в самом деле, ясно. От этой же примитивной формы заместительного образования имеются все переходные ступени к подлинному сублимированию, т. е. к превращению примитивного влечения в ценнейшие энергетические корреляты религиозного, этического и художественного рода.

Переходную ступень от грубого заместительного образования к сублимированию представляет религиозность некоторых небольших товариществ, сект и тайных обществ, с большой готовностью организующихся вокруг отдельных странных людей, паранойных пророков и основателей религий. В отношении между главой секты и его приверженцами, по большей части женского пола, еще никак нельзя психологически отделить религиозное почитание посланного Богом пророка от эротического очарования мужчиной — они образуют одно целостное чувство. То же самое наблюдается, впрочем, и в образованном обществе среди напоминающей хвост кометы толпы женских почитательниц, устремляющихся за каким-нибудь проповедником обновления, мистиком или теософом. Можно было бы считать, что исторически образовавшиеся секты (как, например, секта известного «лицемера из Кенигсберга») с их соединением в одно целое половых актов и религиозных священных церемоний — это разрозненные эксцентрические отклонения, если бы мы еще и в настоящее время не встречали ту же самую комбинацию чувств с почти тождественным церемониалом и в современных паранойно-возбужденных тайных религиозных обществах. Часто при этом мы видим, как половое влечение фигурирует в культовых отправлениях и в этических представлениях секты в его самой острой, атавистической амбивалентности, как некоторый ряд табу, одновременно как самое священное и самое нечистое, как великая, таинственная волшебная сила.

В шизофрении, которая выводит наружу столь многие филогенетически важные механизмы, мы часто видим, как бы в эксперименте, в некоторых экстатических начальных стадиях сублимирование эротики в интенсивнейшее религиозное переживание. Пациент живописует, как сильное половое возбуждение, при самом интенсивном душевном напряжении и концентрации в течение часов и дней, постепенно или внезапно переходит в мистическое чувство просветленного соединения с Богом, которое, будучи почти лишено представлений, пронизано мерцанием эротического ощущения счастья.

Шизофреник описывает в качестве индивидуального переживания не что иное, как то, что красной нитью тянется через всю тысячелетнюю историю культурного развития человечества. Мы видим первые ростки сублимирующего единения религии и эротики, пока еще в совершенно наивной и неприкрытой форме, в оргиастических культах первобытных народов, народов Востока и классической древности, отмечаем далее, как они все более облагораживаются и одухотворяются в религиозной мистике средневековья. Так же и здесь в пылкой ревности религиозного экстаза, в любви, обращенной к Богу и Марии, столь же ясно звучит эротический чувственный тон, в особенности в лирике (некоторые из средневековых песен о Марии отличаются от светских любовных песен только употреблением священного имени). Точно так же для мистической формы религиозности в высшей степени характерно, что она собрание светских песен о любви, как «Песнь песней», как религиозные гимны, перечеканила и кодифицировала в священных книгах. В духовных упражнениях монашеских орденов выработались вполне последовательные системы, позволяющие с помощью сочетания телесного умерщвления плоти с замысловатой тренировкой мыслей, мало-помалу, постепенно и методично подвигаясь вперед, перевести элементарные силы влечения в чистую любовь к Богу, в созерцание Бога и экстатическое соединение с Богом. Таким образом, здесь сублимирование в психологически интересной форме было возведено в систему, подлежащую заучиванию. Лютер называет этот род религиозного сублимирования очень характерно: «вскарабкивание в величие божие».

Мы взяли в качестве образца для филогенетических и индивидуально-психологических связей высших чувств с основными влечениями отношение религии и полового влечения. Нужно обратить внимание на то, что при реализации таких сложных духовных образований, как религия, половое влечение образует, естественно, только один из энергетически главных компонентов, что, наряду с этим, инстинкты сохранения жизни и охраны ее от опасностей играли решающую роль при возникновении магических и молитвенных обрядов, веры в бессмертие и социальных нравственных предписаний; половое влечение генетически играет роль преимущественно только в главной стороне религии — мистически-оргиастической.

Остается развить столь же обстоятельно другие формы сублимирования, преимущественно с этической и художественной сторон. Филогенетически религия была самой древней общей матерью всех других более высоких чувств и стремлений. Этика, искусство и наука образовывали вплоть до средних веков преимущественно только второстепенные группы, только служебные вспомогательные методы для всеобъемлющего религиозного чувства. Только мало-помалу при сильном ослаблении религиозного ощущения они приобрели самостоятельный характер.

Искусство с его чувственным характером эмоции, наряду с религией, ближе всего к глубочайшей основе душевной жизни, имеющей характер влечений. Эротическая атмосфера чувств представляет, например, самый сильный жизненный элемент для поэзии и изобразительного искусства как непосредственно, так и в самых различных сублимациях. Остатки эротической энергии часто превращаются в ценные произведения искусства, как это мы видим на примере Готфрида Келлера, у которого высокая эмоциональная сила поэтических образов женщин находится в отчетливом динамическом отношении с теми огорчениями, которые ему принесла любовь.

Если же девушка, потеряв надежду на замужество, принимает внезапное решение стать сестрой милосердия, то она, при этом этическом сублимировании, переносит на новое энергетическое направление жизни общий аффективный порыв, но не эротическую окраску чувства. Еще большее значение это имеет для соответствующих явлений в области научной работы. Здесь связи с простыми, более элементарными направлениями влечений становятся все слабее, и мы все более приходим к пониманию темперамента как побудительной силы всякого мышления и стремления.