Чувства — это состояния Я, «непосредственно пережитые качества Я или соответствия Я определенному состоянию» (LIPPS)⁰⁰¹ . Однако этой характеристики для них недостаточно: влечения и стремления — это тоже состояния Я, так же как многие ощущения, во всяком случае, тогда, когда мы относим к Я собственное тело.

Существует группа ощущений, которые являются связанными исключительно с состоянием: ощущения боли, ощущения положения и равновесия, а также всевозможные витальные, органические и общие ощущения: бодрость, сила, тяжесть, торможение. усталость, физическое удовольствие и неудовольствие, напряжение, беспокойство, ожидание, голод, жажда, аппетит, сытость. тошнота, физическое отвращение, потребность в сне, сонливость, стесненность, облегчение, сексуальное напряжение, сладострастие, ощущение холода и жары.

Ощущения, связанные с состоянием, частично ограничены определенными участками тела (например, боль в кончиках пальцев, местные ощущения тяжести, зуда, температурные и сексуальные ощущения), частично представляют собой диффузные физические состояния, как, например, общее ощущение холода или усталости. Мы коротко остановимся на локальных и общих витальных физических ощущениях. Обе группы переходят друг в друга. Жажда и голод, например, — это частично локальные (в горле и подложечной впадине), частично общие физические состояния.

Витальные ощущения⁰⁰² в значительной степени связаны с определенными органами. Часто они имеют определенное значение для жизненного процесса, носят «целенаправленный характер⁰⁰³ », указывают на пользу или угрозу для жизненного процесса. Они свидетельствуют о чем-то, советуют или не советуют делать что-то…. Голод говорит о том, что нужно поесть. Усталость — что нужно отдохнуть. Отвращение к какой-то еде говорит о том, что ее не следует употреблять. Иными словами, многие витальные физические ощущения являются одновременно физическими влечениями, витальными стремлениями и совершенно неотделимы от них. Это относится не ко всем витальным физическим ощущениям, во всяком. случае, не в одинаковой степени. Физическое удовольствие не имеет ничего выраженно целенаправленного и не больше инстинктивно, чем любое другое переживание. То, что характер пребывания в определенном состоянии не может отделить чувства от ощущений, мы видели вначале: многие ощущения тоже связаны с состоянием. Суть следует искать в чем-то другом: чувства характеризуются свойством приятного или неприятного. Для чувства это является необходимым условием. Физические чувства — локальные или общие — являются витальными чувствами лишь настолько, насколько перечисленные выше ощущения имеют эти положительные или отрицательные знаки, что иногда содержится в буквальном смысле (например, тошнота), а иногда — в переносном (например, усталость). Из-за фактической неотделимости таких физических ощущений от физических чувств (например, ощущения голода от чувства голода) обе формы обобщаются также как чувственные ощущения (STUMPF)⁰⁰⁴ . Убедительной феноменологией слоев эмоциональной жизни мы обязаны Sheller⁰⁰⁵ . Вместо локальных чувств он говорит о чувственных чувствах.

Локальные и витальные физические ощущения и чувства вызываются иногда внешними, иногда внутренними физическими раздражителями, а иногда и представлениями или мыслями, прежде всего, например, сексуальными.

Есть люди с общей склонностью к богатым и усиленным физическим ощущениям, чаще всего связанным с определенным состоянием. Неотделимыми от этого являются эмоциональный ответ, оценка и переоценка. Обычно от неприятных ощущений такого рода страдают многие люди, в том числе и многие больные циклотимной депрессией и шизофренией. Всевозможные физические ощущения в большем объеме и с большей силой переживают некоторые люди в состоянии опьянения, паралитики и маниакальные циклотимики. Склонность к аномально низкой чувствительности обнаруживается у многих психотиков всех форм, но бывает также и свойством личности.

Среди отдельно взятых физических чувств упомянем вначале боли, которые совершенно незаметно переходят в другие неприятные физические ощущения и чувства. Мы не будем принимать во внимание боли, непосредственно вызванные болезнью, и рассмотрим лишь те боли, которым как будто «ничто» не соответствует, которые кажутся психогенными. Но и при них речь, вероятно, идет лишь об эмоциональной переоценке действительных болей, хоть и легких и обычно вряд ли обращающих на себя внимание. Можно, правда, допустить и существование галлюцинаторных болевых ощущений. Нечто подобное можно было бы, вероятно, предположить у некоторых больных шизофренией. Однако то, что при таких «болях» они физически совсем не страдают, говорит о том, что здесь речь идет не об эмоциональной основе и соответствующих чувствах, а, может быть, о бредовых фантазиях. С другой стороны, есть больные шизофренией, которые несомненно переживают многочисленные неприятные физические чувства и боли. HUBER исследовал и продвинул проблему «коэнестетической» шизофрении совершенно новым способом. По его мнению, речь здесь идет не об ипохондрической установке и переоценке, а о расстройствах физических чувств, причина которых находится в подтвержденных энцефалограммой атрофиях головного мозга той или иной локализации. Очевидное отсутствие боли, а не только ее проявлений, часто наблюдается при нанесении себе жестоких повреждений больными шизофренией и депрессивными циклотимиками.

Помимо большинства болей, следствием болезней являются также многие другие отдельно взятые физические чувства. Можно вспомнить о жажде диабетиков, ознобе и жаре больных лихорадкой, стесненности астматиков, сонливости некоторых страдающих заболеваниями головного мозга. Сюда же относится и страх людей с сердечными заболеваниями. Страх вообще часто бывает диффузным, а также ограниченным областью сердца или груди физическим чувством. Витальный страх подробно исследовал LOPEZ-IBOR. Такое физическое чувство часто бывает также основным симптомом циклотимной депрессии. Очень часто эти больные определяют местонахождение своей тоски в животе, во лбу, в груди, в области желудка: «Все время такое стеснение в желудке и в горле. Оно никуда не девается. Мне кажется, я вот-вот лопну, такая боль из-за этого в груди», — рассказывает больной. Почти всегда наряду с витальной тоской существуют еще многие другие витальные неприятные чувства.

От физических чувств мы отличаем душевные чувства, которые как таковые никоим образом не локализуются в теле или на теле, даже если они часто приводят к вторичным физическим ощущениям. Они часто, хотя и не всегда, бывают реактивными, мотивированными: радость из-за чего-то, ужас перед чем-то, раскаяние в чем-то. Если говорить об их связи с воспринимаемым, то они связаны не компонентами ощущений, а со смыслом воспринимаемого. Не зрительное впечатление от письменного известия делает человека грустным, а его смысл, его значение. Впрочем, в конечном итоге каждое локальное или диффузное (витальное) физическое чувство тоже является «душевным», потому что иначе оно не было бы чувством. А поскольку далеко не все душевные чувства мотивированы, следовательно, не могут быть этим в достаточной мере охарактеризованы, мы не смогли бы найти для них более определенного обозначения.

Душевные чувства, как и все чувства, тоже несут положительный или отрицательный знак: они являются приятными или неприятными состояниями Я.

Здесь, однако, необходимо более глубокое проникновение. Сначала мы напишем себе три пары эмоциональных актов, которые обычно называют душевными чувствами:

Радость – Гордость — Уважение

Тревога — Раскаяние — Антипатия

Прежде всего ясно, что верхний ряд имеет положительный знак, а нижний — отрицательный. Если посмотреть на левую крайнюю группу, то сразу можно признать, что радость и тревога — это положительное и отрицательное, приятное и неприятное состояние Я. Посмотрев на правую крайнюю группу, мы видим, что здесь с положительным и отрицательным обстоит иначе: если я кого-то уважаю или питаю к кому-то антипатию, я не настроен положительно или отрицательно, даже если это и присутствует в большей или меньшей степени. Позитивное и негативное обращено на предмет, иначе говоря, оно по существу превращается в подтверждение или отрицание, в положительную или отрицательную оценку. То же самое относится и к средней группе, только здесь подтверждение или отрицание направлено на меня самого. То есть из средней группы явствуют чувства самооценки, а из правой — оценки других. Левую группу мы называем чувствами душевного состояния.

Положительные чувства самооценки чаще всего переживаются и как приятное состояние Я, отрицательные — как неприятное. С другой стороны, отрицательные чувства состояния могут приводить и к положительным чувствам самооценки: так, чувство страха или отчаяния переходит иногда в упрямство и самонадеянность, что наблюдается и при некоторых параноидных развитиях. Чувства оценки других подрывают понятие чувства постольку, поскольку они уже не могут быть названы приятными или неприятными состояниями Я, а представляют собой «убеждения» (PFANDER)⁰⁰⁶ .

Мы предлагаем следующее распределение душевных чувств по группам с несистематизированным подбором обозначений внутри групп:

А. Чувства состояния:

а) приятные: радость, удовольствие, легкость,

ощущение счастья, ликование, спокойствие, удовлетворенность, уверенность;

б) неприятные: тоска, тревога, страх, боязнь, неудовольствие, зловещее чувство, уныние, ностальгия, отчаяние, ужас, испуг, злость, гнев, ярость, зависть, ревность, скука.

Б. Оценочные чувства:

1. Чувства самооценки:

а) положительные: сила, гордость, тщеславие, чувство собственного достоинства, превосходство, упорство.

б) отрицательные: стыд, чувство вины, раскаяние.

2. Чувства оценки других:

а) положительные: любовь, расположение, доверие, сострадание, уважение, интерес, одобрение, благодарность, благоговение, восхищение.

б) отрицательные: ненависть, антипатия, недоверие, презрение, враждебность, насмешка, недовольство, возмущение.

Конечно, есть и двойственные чувства состояния, не являющимися однозначно приятными или неприятными, как говорят еще — »смешанные чувства». К ним относится печаль, часто также растерянность и смирение. Многие оценочные чувства тоже могут быть двойственными.

Кроме того, в языке есть наименования чувств, которые ничего не говорят о положительном или отрицательном характере: возбуждение, напряжение, удивление, изумление, даже испуг могут быть положительными, отрицательными или двойственными чувствами состояния. В языке имеются также обозначения, за которыми скрываются совершенно различные виды чувств: доверие может быть приятным чувством состояния, положительным чувством самооценки или положительным чувством оценки других. Наконец, есть выражения, которые обозначают как физические, так и душевные чувства: например, удовольствие, отвращение, страх. Каждое языковое обозначение включает в себя опять-таки множество оттенков. Можно быть, например, религиозно или эстетически волнованным, морально или эстетически возмущенным — и каждый раз чувственное переживание качественно иное, поэтому виды эмоциональных переживаний поистине неисчерпаемы, даже если совершенно не принимать во внимание их конкретное содержание, то есть из-за чего человек злится, чему радуется, что любит.

Для душевных чувств используется также выражение «душевные переживания». Реактивные душевные чувства острого характера. сильной степени и с сопутствующими соматическими явлениями называются аффектами (испуг, ярость, ликование). Настроение, напротив, — это более продолжительное душевное состояние не всегда реактивного характера. Среднее настроение содержит физические чувства, отзвук последних переживаний и опирающиеся на глубинную подоплеку нереактивные душевные чувства.

Некоторые душевные чувства представляют собой также обычные склонности личности, в том числе аномальной. Многие из них так же неотделимы от душевных влечений, как известные витальные чувства — от соответствующих витальных влечений.

При душевных чувствах тоже бывает общее повышение и нарастание. При этом, согласно KRUЕGERУ, следует отличать глубину душевной эмоциональности от повышенной эмоциональной готовности поверхностно-экзальтированных натур⁰⁰⁷ .

К аномальному усилению душевных чувств относится и эмоциональная неустойчивость некоторых людей, страдающих заболеваниями головного мозга, то есть склонность к изменению эмоционального состояния при малейшем поводе, в частности, к слезливо-сентиментальным реакциям. Эти эмоции, однако, являются усиленными не сами по себе, а лишь по сравнению с поводом.

Большое значение имеет общее снижение интенсивности душевных эмоций.

Врожденная бедность эмоций — «моральное слабоумие⁰⁰⁸ », по определению старой психиатрии, — касается в первую очередь чувств оценки других: такие люди холодны, эгоистичны, грубы, равнодушны к самочувствию окружающих их людей и других живых существ. Однако они не испытывают эмоций и в смысле чувств самооценки: ни гордости, ни чувства вины, ни раскаяния, ни совести. В тяжелых случаях у них также плохо развиты душевные чувства состояния: их мало трогает, что с ними происходит. Иногда это касается даже физических чувств. Между выраженной теплотой чувств и выраженной черствостью существуют разнообразные переходы.

Разумеется, бывают не только асоциальные черствые люди. Под острым эмоциональным параличом подразумевается то обстоятельство, что сильные душевные потрясения могут иметь следствием равнодушие и эмоциональную пустоту. В частности, это наблюдается после тяжелых катастроф (BAELZ). Обозначение «бесчувствие» или «эмоциональная отчужденность» применяется для тех состояний, когда человек жалуется на внутреннее омертвение и пустоту, хотя объективно выражает живые эмоции. Такие жалобы встречаются прежде всего со стороны циклотимно-депрессивных больных. Что же такое эта так называемая эмоциональная отчужденность? Прекращением связи с понятием «мое» она быть не может, так как чувства всегда «мои» или никакие. Но и отчужденность в другом смысле, а именно в смысле нереальности, не имеет здесь места. Среди нереальных чувств предполагать что-либо рациональное столь же трудно, как и среди фальшивых, если не учитывать при этом одних лишь проявлений чувств. Кроме того, сомнительно, можно ли вообще применять критерий «реальность — нереальность» вне восприятия. Мы считаем, что делать этого нельзя. Действительно, отчужденность восприятия в смысле нереальности вообще нельзя сравнивать с тем, что принято называть отчужденностью чувств. Если восприятие является отчужд¨нным в этом, единственно возможном для него, смысле нереальности, то ведь объект восприятия (в том числе и собственное тело) все равно несомненно присутствует, только далекий и как бы завуалированный. При эмоциональной же отчужденности чувства (скажем, симпатия к детям) явно уже не присутствуют (или едва присутствуют). Обычно говорят, что эти больные только «считают», что у них больше нет чувств, однако они явно озабочены, а следовательно, все же имеют чувства. Это неправильная и в какой-то мере чересчур упрощенная точка зрения. Разумеется, у них есть чувства, но чувства, которые они ощущают утраченными, которых фактически не имеют и именно на это и жалуются. Такое ведь и вообще часто встречается в жизни: можно страдать от того, что больше не испытываешь прежней симпатии к какому-то определенному человеку или какому-нибудь пейзажу. Это явление в психопатологии называют просто «чувством» бесчувствия, по сути же это чутье на бесчувствие. Депрессивное настроение просто больше не допускает таких направленных на других, действительно живых чувств, и больные жалуются на это как на утрату, на дефект. Однако здесь не следует стремиться слишком многое понять. Конечно, бывает, что циклотимно-депрессивный больной так занят самим собой, что уже не может проявлять интереса к другим, у него его просто не остается. Но не всегда обстоятельства таковы. То, что жалобы на бесчувствие имеют место даже при очень мягко проявляющихся циклотимных депрессиях, иногда в качестве раннего симптома, подтверждает предположение, что здесь нет ясной связи между депрессивным тоном настроения и душевной пустотой в отношении других людей или вещей, а эта безжизненность, эта потеря чувства оценки других, эта утрата эмоций имеют причиной сам процесс болезни. Говорить об отчужденности совершенно неправильно, так как речь идет именно о фактической временной вялости чувств, даже о бесчувствии в отношении внешнего мира при одновременном огорчении по поводу этого. Наблюдая больных шизофренией, часто бывает трудно решить, не имеет ли здесь места самоконстатация начинающегося эмоционального опустошения. Если речь при этих жалобах не идет о психотическом, то в большинстве своем это люди с выраженной склонностью к самоанализу, от которой страдают естественность и подлинность всех психических актов.

Эмоциональным опустошением называют ту утрату душевных эмоциональных переживаний, которая обнаруживается и устанавливается при наблюдении извне у всех в высокой степени «отупевших», а также у очень многих больных шизофренией. Однако, безусловно, у них не всегда имеет место действительное разрушение эмоциональных возможностей. Может быть так, что в какой-то момент снова проявляется намного больше тепла и жизни, чем предполагалось раньше. При некоторых шизофренических состояниях эмоциональное опустошение может затрагивать и физические чувства: отсутствуют боль, голод, усталость.

Иногда эмоциональное опустошение устанавливается самими больными шизофренией. Одна из моих больных говорила: «У меня осталось лишь десять процентов души и сердца». Другая писала в стихотворении: «Кто вернет моей душе жизнь, которую она когда-то ощущала?». Такие определения, вероятно, лишь редко бывают холодной констатацией, в большинстве же случаев и здесь явственно присутствует сознательная озадаченность.

Душевные чувства, впрочем, также и физические, могут характеризоваться и как сделанные другими, что является шизофреническим симптомом.

Теперь обсудим аномалии отдельных душевных эмоций.

В числе приятных чувств состояния реактивная радость вряд ли играет какую-то роль. В отличие от реактивных депрессий с их часто большой продолжительностью едва ли существуют реактивные мании, которые действительно заслуживают этого названия. Это один из главных фактов эмоциональной жизни. После затихания циклотимных депрессий могут наступать незначительные реактивные мании, ощущения окончательного освобождения от тяжести, которые часто трудно отличить от эндогенных гипоманиакальных волн, так называемых гипоманиакальных остаточных колебаний. Редкие ярко выраженные, клинически несомненные мании еще реже дают картину чистой, незамутненной радости. Поэтому их тоже вряд ли можно сюда отнести.

Среди приятных чувств состояния особо упомянуть следует состояния восторженности и счастья, аномальные ощущения счастья, которые обобщенно представил RUMKE. Такие состояния, которые чаще всего связаны также с процессами познания, ясновидения, —вдохновения, наступают, в частности, под воздействием наркотиков, перед эпилептическими припадками и при шизофренических психозах. По меньшей мере при этих последних мы сталкиваемся с качественно аномальными переживаниями, как это, вероятно, бывает и при шизофреническом «бредовом настроении», которое иногда носит приподнятый характер, а иногда тревожный. Приподнятые настроения нередко и вне психозов отнюдь не реактивны. Многие чувства душевного состояния, в том числе чувства самооценки, вообще часто произвольно возникают в психике. То, что иногда уловима сугубо каузально ответственная физическая подоплека, как, например, действие возбуждающего средства, ничего не меняет в немотивированности. SCHELER назвал свободно возникающие душевные чувства духовными чувствами. Для него они всегда носят метафизический и религиозный характер, однако это отнюдь не устойчиво.

Среди неприятных чувств состояния на первом месте стоит тоска и ее разновидности: тревога, страх, боязнь, уныние, беспомощность, отчаяние. Сюда относится реактивная, мотивированная депрессия. Она может быть аномальной по отношению к поводу, а также в том, что касается степени, внешнего вида, продолжительности и поведения.

От расстройства настроения, определенно и непосредственно мотивированного каким-либо переживанием, следует отличать повышенную способность к реакции (чаще всего с раздражительной, недовольной окраской) на фоне, на почве других переживаний. Причина может быть экзогенной, эндогенной или психогенной. Под экзогенной причиной мы понимаем исключительно ущерб, в буквальном смысле наносимый извне. То есть такого рода экзогенным фоном могут быть субъективные недуги при каком-либо травматическом или инфекционном заболевании. Под эндогенным мы понимаем ущерб, возникающий в буквальном смысле по внутренним причинам. Таким фоном могут быть недомогания при мигрени, менструациях, а также витальная депрессия. Часто имеет место также взаимодействие экзогенных и эндогенных факторов, как, например, во многих случаях истощения или недосыпания. Различая еще и психогенный фон, мы имеем в виду тот неоспоримый факт, что и какое-либо неприятное переживание, тревога, напряжение могут составлять фон для вообще усиленного и умноженного депрессивного реагирования, и не только как понятная противоположность экзогенному и эндогенному факторам. Может быть и так, что само это переживание уже стерлось в памяти, но вследствие него в течение какого-то времени сохраняется склонность к усиленной депрессивной реакции. Здесь переживание не имеет больше силы как мотив, а сохраняет лишь каузальную силу воздействия. Оно может даже полностью утратить силу (например, прискорбная новость может оказаться ошибкой), и тем не менее повышенная способность к депрессивной реакции какое-то время сохраняется. То, что определяющее переживание может также продолжать действовать бессознательно, следует, вероятно, признать как вариант.

Помимо реактивных, существуют, как уже упоминалось, независимо возникающие депрессивные душевные чувства и мысли. К ним относится большинство депрессий людей с заболеваниями головного мозга, эпилептиков, циклотимиков и шизофреников. При подпочвенных депрессиях нормальной (и психопатической) жизни случается, хотя и не является обязательным, что их появлению содействуют внешние впечатления как некое эмоциональное заражение. Так, дождливая погода может вызывать депрессивные мысли, но при этом человек не становится печальным из-за погоды, как при реактивной депрессии. Это эмоциональное заражение может быть и парадоксальным: лучезарная погода или веселая музыка могут повергать человека в печаль, прежде всего при соответствующей депрессивной готовности. И эта подпочвенная депрессия может быть основой, фоном для умноженной и усиленной способности к депрессивной реакции. В конкретном депрессивном состоянии эти варианты переплетаются и напластовываются, как все эти три вида у депрессивного человека.

О страхе тоже можно сказать, что он существует не только как витальный и реактивный, но и как произвольно возникающий, глубинный. Здесь тоже может случаться, что страх лишь «забыл» свой мотив. Так же как бывает, что он вторично заполняет себя ложными мотивами. Говоря о страхе, упомянем еще о «мании страха» или «мании бегства» — неестественном взвинчивании себя с помощью балагурства и шутовства, при котором человек не чувствует себя хорошо.

К неприятным по большей части чувствам душевного состояния относится также испуг, при котором следует различать рефлекторное действие испуга (вздрагивание, побледнение, моторные нарушения, обмороки) от психического постижения содержания испуга.

Важной в этой группе является также ревность. Впрочем, при психотической ревности речь идет, вероятно, в большинстве случаев не о чувстве ревности, а о бреде отношения в облике ревности. Говоря о положительных чувствах самооценки, упомянем о чувстве силы и превосходства некоторых личностей. Однако это может встречаться и при всех психозах с более или менее «маниакальной» окраской, у некоторых людей в состоянии опьянения, некоторых паралитиков, шизофреников и маниакальных циклотимиков.

Более важными являются отрицательные чувства самооценки. Здесь нужно вспомнить о постоянном чувстве вины не уверенных в себе, чувствительных и ананкастических личностей, а также о чувстве греховности, которое встречается, в частности, у депрессивных циклотимиков.

Раскаяние тоже относится к отрицательным чувствам самооценки. Настоящее раскаяние — это сожаление не о наступивших или ожидаемых последствиях какого-то поступка, а о самом поступке (это так и классифицируется: сожаление о последствиях и сожаление о поступке). Раскаяние по поводу действительных событий в психозах сравнительно редко. Циклотимно-депрессивные больные не часто мучают себя настоящим раскаянием, поскольку для него требуется, чтобы содержание поступка и степень раскаяния находились в соразмерном соотношении.

При ослаблении положительных чувств оценки других мы вспоминаем прежде всего еще раз о бесчувственных личностях и, далее, о чутье на бесчувствие и опустошении чувств. Все эти формы в первую очередь касаются положительных чувств оценки других, чувств симпатии: любви, расположения, сострадания, интереса к другим. Все эти акты могут быть врожденно слабыми или же могут более или менее ослабевать в течение жизни. Это может являться просто фактором развития: у некоторых людей снижается в течение жизни способность любить. У больных шизофренией это встречается как процесс, больной иногда констатирует: «Конечно, я думаю иногда о своих детях, но также о том, что даже материнская любовь может так притупиться». Чаще такие жалобы бываю у циклотимно-депрессивных, а кроме того, очень сильно они проявляются у людей, занятых собой. Чужое страдание и чужая радость больше не трогают их. Однако бывает и так, что депрессивные даже повышенно восприимчивы к чужому страданию, во всяком случае, они иногда горюют из-за него.

Среди отрицательных чувств оценки других нужно упомянуть враждебное или подозрительное отношение к людям вообще е¨ определенным людям, что так часто встречается у некоторых личностей и у параноидных психотиков всех клинических форм.